МОРЕ-МАТЬ

Колыбель жизни — мировой океан. Не просто земное море, но пучины Вселенной. Существующий вначале, до мира, как хаотическое аморфное вещество, не имеющее ни начала, ни конца, он мыслится вечным. Мы не знаем, откуда возникла эта жизнь, и что будет после неё. Мы верим, что её хранит вечность. Из невообразимого Хаоса рождается мир и туда же он возвращается, в тайное и непредставимое единство и смешение элементов.

Олицетворяя начало жизни, знак Рыб символизирует первоначальное единство всего Зодиака. Слово Зодиак происходит от греческого zoе, восходящего к тому же индоевропейскому корню guei ("жить"), что и латинское vita — и русское жизнь. И его можно расшифровать не только как "круг животных", но и как "колесо или кольцо жизни", как это делает французский астро-мифолог Мишель Сенар[1]. Круг — древний символ Неба, колесо — традиционный символ Солнца, кольцо — символ женского лона.

Мир возник из Хаоса, а жизнь зародилась в воде. Человеческая душа не разделяет этих представлений. Возникновение и мира, и жизни непостижимо и потому божественно. Представление о первозданной пучине как вселенском материнском чреве, хранящем зародыш всякой жизни, воплотилось в мифологии в образе Великой Матери-прародительницы, связанной с изначальными водами. Мифы доносят до нас образ великой Матери-моря, потомство которой бесчисленно,— и мир, рождаемый ею, предстает перед нами живым, как сама жизнь. Это шумерская Намму ("мать") — богиня океана, который окружает и вечно хранит порождаемые ею Небо и Землю; эскимосская Имап-Инуа ("море-мать") или Мамакоча ("мать-море") индейцев Перу. Это аккадская праматерь Тиамат ("море"), родившая первых богов со своим мужем Апсу — мировым океаном, хранящим в себе тайну таблиц ме, на которых были записаны судьбы всех творений будущего мира:

"Когда вверху были небеса без названия,

Внизу суша без имени,

Их первым создателем был Апсу.

Их породившие Хаос и море

Воды свои смешали воедино —

Ни болот, ни строений не видно было,

Не названо имен, не определено судеб —

Тогда среди них возникли боги..."[2]

Потом Апсу заменяет Эйя, который тоже связан с водами: пресными, земными и их живительной силой. Он убивает Апсу и создает в нем свое жилище.

В Индии существует образ космических вод Апас ("вода"), объединяющих воды Неба и Земли. Их название созвучно аккадскому океану подземных пресных вод Апсу, и родственно персидскому духу воды Апа и индо-иранскому Апам Напату, символизирующему собой изначальный зародыш жизни в лоне мировых вод. В Ведах вода называется матритама ("самая материнская"), поскольку некогда весь мир был подобен лишь бездонному темному морю: даже свет ещё не возник, а Океан уже существовал.

Эпос индейцев майя "Пополь-Вух" так говорит о начале мира:

"Не было ни человека, ни животных; ни птиц, ни рыб, ни крабов, ни деревьев, камней, пещер, ущелий, трав, не было лесов. Не было ещё ничего соединенного, ничего, что могло бы двигаться, или дрожать, или произвести шум. Не было ничего, что существовало бы или могло бы иметь существование. Была только холодная вода, спокойное море, одинокое и тихое."

В финской мифологии мать, сотворившая мир, носит имя Ильматар: в начале времен не было ничего, кроме огромного пустынного океана, по волнам которого она плавала в полном одиночестве. Прошло 700 лет (необозримый срок, если учесть, что 7 долгое время было пределом счета), и к Ильматар прилетела орлица. Она снесла 7 яиц, из которых образовались Небо и Земля. Земля была однообразной и унылой, и Ильматар сотворила острова, горы, долины и реки.

В греческой мифологии образ древнего прародителя являет Океан — великая река, омывающая края не только Земли, но и всего мира, дом Солнца, Луны и звезд. Мы сегодня не ассоциируем первозданные воды со всей Вселенной, как это делали древние. Однако представим, что Океан — не только земная, но и небесная река,— такому взгляду помогает знание того, что и на звездном небе, отражающем наши земные мифы, есть малая планета Oкеана. В астрологии она символизирует земные моря и возникшие в их глубинах формы жизни, многие из которых до сих пор остаются нам неизвестными. В Греции Океан считался праотцом всех богов и титанов. К его же потомкам относятся многочисленные наяды — нимфы источников и рек, число которых так велико, что, по словам Гесиода, никому из людей не под силу даже назвать все их имена.

В Египте первобытную пучину олицетворяет "властитель рыб" Нун (по-египетски Науи), с которым связаны представления о воде во всех её формах — океане, морях, "небесных водах" дождя и ежегодных разливах Нила. Он — отец девяти верховных богов (эннеады) и "оживляющий" создатель всего сущего. Его дополнением считается Наунет — первобытная материя.

Великий образ прародителя-океана являет полинезийский Таароа. Про него говорится: "Он был. Таароа было его имя. Он носился над бездной. Не было ни Земли, ни Неба, ни людей. Таароа звал, но никто не отвечал ему, и он, единое живое существо, стал Вселенной."[3] Таароа считается вечным, несотворенным творцом, живущим за гранью видимой реальности. Он не имеет доступного нашему восприятию телесного облика, воплощается во всех явлениях мира и через бесчисленное количество лет обновляется, сбрасывая своё тело, как оболочку. Его изначальный образ бога океана выводится из его тождества с новозеландским Тангароа, богом морей, рыб и пресмыкающихся, которые из моря вышли на сушу. Таароа сотворил море, Небо и Землю, и основал мир на крепкой скале, которую со всем созданным поддерживает своей невидимой силой. По той логике изначального творца финский прародитель Вяйнемейнен, рожденный небесной девой Ильматар, много лет плавал по пустынному морю, прежде чем выплыть на сушу и осуществить дальнейшее творение.

Образ воды издревле сливается с образом самой жизни. Обряды, связанные с водой, первоначально символизировали соприкосновение с истоком жизни (и лишь впоследствии стали соотноситься с очищением, что соответствует более позднему архетипу Рака). Так у многих народов существовали обряды окунания новорожденного, чтобы привлечь к нему благосклонность божественной матери[4]. Само прикосновение к воде, как потом омовение, было актом приобщения к изначальному и божественному. К нему можно возвести многие современные ритуалы: и не только крещение, но и ритуальное питье напитков, которое в глубокой древности заменяло просто питьё воды. Когда мы сегодня подымаем бокалы, мы исполняем древний ритуал приобщения к изначальному единству жизни, которое существовало в первозданных водах и в лоне Великой Матери.

От воды происходит сила жизни. Вариантом индоевропейского корня ap ("вспоенный водой") считается bel ("сильный"), к которому восходит наше слово "большой". Оно изначально обозначало большую рыбу (кита), на которой в русских сказках "земля держится". Родственны этому слову греческое phallaina и латинское ballaena — названия большой рыбы. Рыба — главное водное существо — часто предстаёт перед нами как мать и опора мира: подобные воззрения существовали в Закавказье, у алтайцев, айнов, японцев и других народов Евразии. Так в иранской мифологии в подземном океане плавает гигантская рыба, на которой стоит бык, а на нём — вся Земля. В арабской традиции созвездий образ рыбы рисуют звезды, окружающие северный Полюс — ось и основу видимого мира.

Образ Рыбы-Земли подтверждает совпадение в индоевропейском праязыке ностратических diga ("рыба") и diguA ("земля"). От образовавшегося индоевропейского корня dhgh'u ведут начало как названия рыбы: греческое ichthys, литовское z'uvis, славянское зовь — так и слово земля в русском, греческом (chtonos), литовском (z'eme), латинском (humus) и других языках. А поскольку с пра-образом земли связан пра-образ человека (так от латинского humus происходит слово homo — "человек"), это делает рыбу прародительницей людей — как и её роль первозданного водного существа, которое непосредственно ассоциируется с образом рождения жизни в океане вод.[5]

Образ рыбы в мифологии разных народов часто связывается с темой порождения жизни и образом изначального творца. Шумерский иероглиф "рыба" имел значение жизни и плодородия. Индоевропейское название рыбы pisk породило слова "пестовать" и "пища", "питаться". От этого корня ведет начало латинское название знака Рыб "Pisces", английское fish ("рыба"), итальянское пицца ("рыба", откуда название блюда) и русское пескарь. В русском языке название рыбы было табуировано: слово рыба — иносказание (от глагола "рыть", и его первоначальный смысл "червяк"). Настоящее же русское название рыбы: зовь/дзовь (этот корень сохранился в слове "звено", означавшем начально "рыбные кости"), восходит к тому же ностратическому diga ("рыба"), как и имена финикийского Дага, семитского Дагона и ассирийского Дакана, творца мира и отца богов в образе получеловека-полурыбы. Подобный ему получеловек-полурыба Оаннес /Эа/, вышедший из моря бог первичных вод, в мифах Вавилона становится создателем людей. Рыбный культ был посвящен сиро-финикийской богине-матери Атаргатис, в храмах которой устраивались ритуальные рыбные трапезы.

В статье об археологических корнях архетипа Рыб мы говорили о том, что его кульминацией можно считать появление современного человека (homo sapiens sapiens) 40 тыс.лет назад. Образы рыбы-прародительницы и Великой матери вод подтверждают эту идею. Знак Рыб пестует и хранит в себе человеческое начало — недаром этот знак связывают с этикой. Что оно такое? Оно связано с самой жизнью, оно растворяется в ней, но почему-то не теряется там, а выходит из воды на сушу. Человек целостен как сама жизнь, и архетип Рыб помогает нам понять это.

В Египте, Китае и Индии образ рыбы связан с идеей спасения мира и возобновления человеческой жизни на Земле. Рыба становится спасительницей во время потопа — так, в индийском мифе она спасает первочеловека Ману. В позднем античном мифе две рыбы уносят Венеру и Купидона от чудовища Тифона, за что боги помещают их на Небо, превращая в созвездие Рыб. Или богиня плодородия и её малыш-любовь, заведующие продолжением жизни на Земле, сами превращаются в рыб и так предстают её невидимыми хранителями. С рыбьим хвостом изображалась и греческая Артемида: богиня Луны, тающей и вновь возрождающейся на небесах,— и потому в мифологии тоже символизирующей неуничтожимость жизни.

Представление о рыбе-земле и рыбе-творце сохранила каббалистическая книга "Зогар", говорящая о Боге: "Его жилище было в большом океане, где он был рыбой." На иврите dag означает "рыба" и одновременно "охранитель и мессия" — это значение перешло и в христианство. Изображение рыбы находят в пещерах первых христиан, у которых образ рыбы вновь становится популярным как символ будущего воскрешения. Восходящее к индоевропейскому dhgh'u ("рыба; земля") греческое "ICHTHYS" расшифровывалось по начальным буквам как фраза: "Иисус Христос, божий сын и спаситель людей" — что возвращает нас к образу рыбы как творца и основы творения. Алхимики обозначали рыбой или морской звездой — stella maris — тайное первоначало, пребывающее в человеке и делающее возможным все манифестации психической жизни.[6]

Современный образ Рыб как символ зодиакального созвездия вбирает в себя все эти значения и мы подсознательно чувствуем в нем цельность формы, образ рождения жизни в воде как ее изначального истока и последующей опоры-мира (рыба-земля).

Последняя двухтысячелетняя эпоха, жившая мифом о вечной жизни, хаотическая эпоха исканий в глубинах человеческой души, в астрологии называется эрой Рыб: во время весеннего равноденствия в этот период Солнце находилось в этом созвездии. Но в бесконечном круговороте Зодиака наше светило, конечно, не впервые праздновало весну в знаке Рыб. И, кто знает, может быть, в прошлый раз, когда это было, 27 тысяч лет назад, на Землю действительно спустился Хаос и её покрыли воды потопа. Они обновили её жизнь — как когда-то, в необозримом прошлом, они необъяснимым образом создали её в глубинах моря. Но сначала в бесконечном океане времени родилась сама Земля... С астрологическим знаком Рыб связывается представление о тайне вечности, существующей ещё вне упорядоченного Космоса,— о той первозданной какофонии, которая предшествовала созвучию волн космических ритмов и вращению по своим орбитам планет.

РОЖДЕНИЕ ЖИЗНИ ИЗ ХАОСА

Как возник мир и где его исток? Мифологии всех культурных народов так же, как и Библия, мыслят колыбелью Вселенной первозданный хаос: пустоту, бездну. Хаос — это по сути невообразимое состояние вещества, таящее в себе угрозу существованию мира, и потому для него принципиально непознаваемое. Платон понимал под Хаосом "всеприемлющую природу": невидимое и неосязаемое, лишенное всех качеств начало, которое получится, если мы исключим из материи все свойства, выразимые словами языка.

Но представление об этом изначальном состоянии есть у каждого из нас. Было оно и у древних людей: Хаос традиционно рисуется как бездонная темная пучина, заполненная водой. Таков скандинавский Нифльхейм — мир мрака до сотворения Вселенной. Там течёт поток Хвергольмир, дающий начало всем подземным рекам. Для индейцев лакота то, что существует до творения, предстает как "черная темнота" Хан, где обитает лишь Дух-творец Вакан-Танка, имя которого переводится как "Великая тайна".

Известное нам еврейское понятие водной бездны, над которой носился Дух, творя мир,-- Техом. Оно того же корня, что и имя аккадской праматери мира Тиамат, трудновообразимой семиглавой гидры, готовой поглотить этот мир так же, как она его родила. В "Сефер Йецира" это линия, извивающаяся вдоль мира, подобная реке или змею-Левиафану. Имя Левиафана — "свернувшийся" — даёт нам представление о первозданной скрученности, неразделенности Хаоса. (Средневековый философ Маймонид утверждает, что Левиафан обладает всеобщим сочетанием особенностей, обнаруживаемых по отдельности у различных животных: что вновь уподобляет его непостижимой материи видимого многообразия Вселенной, находящейся вне её. Эту непостижимость творчения может символизировать недавно названный астероид Левиафан.)

Хаос бесформен, внутри себя неразделен и потому плотен: его существенная характеристика — отсутствие свободного места. В Хаосе нет пространства, что соответствует современному представлению о Вселенной, разлетающейся из сверхплотной точки — можно сказать, из "пустоты" — в расширяющиеся спирали звездных туманностей. Хаос — это растворение, исчезновение, смерть — и одновременно предельное сгущение материи, закрученное само в себя космическое первоединство, в котором хранится бытие. Потому он так страшен и так недоступен. По-гречески слово хаос означает "зев, зияние", "разверстое пространство", "пустота" — это та пустота, откуда возникло всё. То же значение имеет индийская путота-шуньята, породившая все живое и заполнившая собой Вселенную. Или понятие Коре в полинезийском мифе: где Творец пребывает в пустоте, и пока не возникает пространства, мир "бесполезен": он лишен какой-либо "тверди": Земля существует в бесформенно-туманном состоянии.

Мотив возникновения мира из бесконечно малой точки мы часто находим в мифах. Так же возникает и Земля: например, в мифе индейцев чейеннов великий дух Махео вначале сотворил океан, водных животных и птиц. Но птицы устали летать, а суши еще не было. Тогда лысуха нашла кусочек грязи и принесла его Махео. Творец стал катать грязь между ладоней, и та стала расти. Когда ее стало достаточно, Махео положил ее на спину старой черепахи, и она стала Землей.

Подобно ему, полинезийский океан Тангароа на заре времен сотворил птицу, которая летала над волнами, не находя пристанища, пока он не бросил для нее в море камень, который превратился в остров, ставший основой полинезийского архипелага. Полинезийский герой Мауи вылавливает из океана рыб-острова.

В мифологии народов Сибири творец Ульгень или Юрунг айы тойон посреди бескрайнего пустого океана, который существовал вначале времен, встретил злого духа. Тот сказал ему, что обитает под водой, где есть твердая почва. Творец уговорил его принести со дна немного почвы, сделал из нее островок и уселся на него. Злому духу это не понравилось, и он попытался разорвать островок на части, но чем сильнее он растягивал его во все стороны, тем больше тот становился. Так и возникла земля.

В мифах Суматры богиня Сидеак Паруджар, ставшая создательницей Земли, дочь верховного бога, спрыгнула с Небес, спасаясь от нежеланного жениха. Она неприкаянно плавала по волнам первозданного океана, пока отец не сбросил ей сверху горсть земли. Упав в океан, земля стала расти и превратилась в остров. Затем верховный бог послал на Землю героя усмирить подводного змея Нага Падоху (о типическом образе змея глубин чуть позже), и тогда Земля стала безопасной для жизни. Герой взял в жены Сидеак, и они породили людей.

Мифы разных народов повествуют о том, как из воды возникает крошечный комочек земли — ила, который иногда приносит Рыба со дна первозданных морей. Он начинает пухнуть, постепенно увеличивается в размерах и превращается в необозримую Вселенную. Этот образ настолько прост и естественен, что понятен и ребёнку, которого смущает огромность мира, и символически мыслящему взрослому, который хочет представить себе, как из бесформенной пучины, лежащей где-то за гранью бытия, возникает Космос, построенный по законам физики. И слово пучина восходит к индоевропейскому корню peus со значением разбухания, от которого идет глагол "пухнуть", а также слова пузырь, пузо и пуп. Родство этих слов возвращает нас к образу Великой матери: пустота Хаоса — материнская пуповина, которой наш мир связан с тем, чего нам не дано постичь.

Хаос — материнское лоно, где зарождается мир, и ему близок образ космического яйца, в котором в смешанном состоянии содержатся первоэлементы мира. Яйцо жидкое и бесформенное, оно больше похоже на мёртвый камень, чем на живое существо, но из него каким-то чудом рождается живой цыплёнок из плоти и крови, с законченной формой тела (вновь вспомним телесное совершенство человека, возникшего 40 тыс.лет назад). Такова же Вселенная в своём первоистоке: мы не мыслим её оформленной и живой, но она рождает жизнь и зримую красоту Земли, что даёт нам возможность понять суть архетипа праматери. В яйце нельзя увидеть птицу даже под микроскопом, пока она не сформировалась и не родилась, и тем не менее его внутреннее неясное и смешанное состояние оказывается наиболее плодотворным для всякого творения и рождения жизни.

Такой образ Хаоса — древнекитайский первозданный водный мрак Хуньтунь, который описывается как взболтанное содержимое куриного яйца. И впоследствии китайский философ Лао-цзы использует слово "хунь", означающее "загадочный, хаотический, неясный", для описания состояния дао до возникновения Неба и Земли. Ему сопутствует понятие "сюань" — образ темных глубин существования, существовавших до разделения на познанное и непознаваемое, на хаос и порядок. "Безымянное — источник Неба и земли; именование — мать десяти тысяч вещей... Их тождество есть сюань; сюань за пределами сюань — вот врата всех тайн". ("Дао дэ цзин", 1)

Образ космического яйца повсеместен: его также можно найти в египетской и финикийской, греческой орфической и финской, полинезийской и японской, буддийской и индуистской мифологиях: "Вначале это было несуществующим. Оно стало существующим. Оно стало расти. Оно превратилось в яйцо. Оно лежало в продолжение года. Оно рас­кололось. Из двух половин скорлупы яйца одна была серебря­ной, другая – золотой. Серебряная – это земля, зо­лотая – небо, внешняя оболочка – горы, внутренняя оболочка – облака и туман, сосуды – реки, жидкость в зародыше – океан. Из него родилось солнце" (Чхандогья упанишада, 3: 19, 1 – 3). В египетском мифе Солнце тоже возникает из яйца, снесенного птицей Гоготун, в финском из такого яйца, лежащего на коленях творца или холме посреди океана, возникает мир. В северо-западной Африке внутри яйца-звезды в виде зародыша находится свернувшийся мировой змей. Финикийский творец Хусор раскалывает мировое яйцо на две половины — Небо и Землю.

А в китайской мифологии яйцо-Хуньтунь становится богом середины, живущим между северным и южным морями и так совмещающим в себе крайности бытия, но сохранияет и признаки своей первобытной нечленимости. Миф говорит, что в его теле не было отверстий, и когда боги северного и южного морей решили исправить положение в соответствии с общепринятым порядком, жизнь ушла из него — так вытекает содержимое яйца, если мы повредим скорлупу. И потому Хаос непознаваем, как и вселенское первоначало: как только мы прикасаемся к нему острием мысли, оно перестаёт быть самим собой.

Эту идею подтверждает японская сказка о рыбаке Урасиме, которому довелось побывать в подводном мире Ватацумино-куни: стране, живописующей образ вечности и безвременья. Недолго пробыл рыбак гостем морского царя, но не застал на Земле даже далёких своих потомков. Боги вод дали ему в подарок таинственную шкатулку, предупредив, чтобы он не открывал её. Оказавшись на суше, Урасима открыл её — и тут же стал дряхлым стариком и умер: морская шкатулка содержала секрет его бессмертия, но лишь до тех пор, пока он оставался скрытым от этого мира.

Подобно этому, планета морей Нептун несет нам ощущение вечности и безвременья, позволяя забыть о насущных проблемах и рациональном взгляде на мир. Это дает нам возможность прикоснуться к истоку — но земная жизнь при этом стремительно проходит мимо — как вода утекает сквозь пальцы.

wwwastrolingua.spb.ru